Правящий класс никогда не собирался давать рабочим право голоса. Но ранние социалисты завоевали это право в жестокой борьбе.
Украденные выборы, устаревшая избирательная инфраструктура, драконовские законы об идентификации избирателей. Может показаться, что последние атаки на избирательные права в США имеют чисто партийную природу — отчаянное желание миноритарной партии использовать любые средства для сохранения политической власти. Но бесстыдные попытки республиканцев затруднить избирателям (в первую очередь, афроамериканцам) участие в выборах необходимо рассматривать как симптомы болезни, которая давно поразила элиты: упорного противостояния демократии, включая право головать.
С момента возникновения современного государства правящие классы пытались ограничить избирательные права рабочих и прочих лиц “низкого происхождения”. Вопреки распространённому представлению о том, что сама природа капитализма способствовала появлению демократии, правящие круги Европы 19 века ограничивали избирательные права, пока у них была такая возможность. Только столкнувшись с массовой мобилизацией — и с тем, что война истребила множество рабочих мужчин по всему континенту — они поняли, что ограничивать право голоса больше не удастся.
В разных европейских странах были свои особенности. В некоторых государствах после напряжённой борьбы рабочие добились ограниченных избирательных прав для мужчин до Первой Мировой Войны. В большинстве случаев избирательные права для широких масс возникли только после войны.
Но во всех случаях были герои, боровшиеся за всеобщее избирательное право: профсоюзы и, что особенно важно, социалистические партии. Фактически, то, что назвали “демократическим прорывом” девятнадцатого столетия, легко можно было бы назвать “социалистическим прорывом”.
Бельгия
Леопольд Второй, король Бельгии с 1865 по 1909 годы
10 августа 1890 года семьдесят пять тысяч мужчин и женщин вышли на улицы Брюсселя на митинг за всеобщее избирательное право. Как и во всех прочих “демократических” государствах того времени, в Бельгия избирательными правами обладали только мужчины-собственники. Рабочие были полностью вытеснены из политической жизни страны. В течение следующих двадцати пяти лет это изменится — но только после того, как серия всеобщих забастовок парализует страну, а Первая Мировая Война разорвала страну в клочья.
В 1890 году, в год первой всеобщей забастовки, правящие элиты опасались, что предоставление рабочему классу права голоса может дать растущему социалистическому движению оружие, которым можно уничтожить цитадель автократии. Рабочая Партия (Parti Ouvrier), хотя и была основана всего пять лет назад, как и её партии-союзницы по Второму Интернационалу, неуклонно росла, объединяя рабочих в мощный и монолитный политический блок. Партийные лидеры надеялись, что осторожный реформистский курс позволит добиться права на создание профсоюзов и всеобщего избирательного права без применения революционной стратегии массовых забастовок.
Но упрямая реальность — в парламенте решительно блокировались меры в поддержку рабочих — и боевой настрой рабочих вынудили партийных лидеров признать, что необходимы более радикальные действия.
В 1893 году, через три года после массовых протестов, Совет Рабочих объявил всеобщую забастовку. Во многих городах прошли массовые демонстрации, шахтёры перерезали телеграфные и телефонные линии, а солдаты с примкнутыми штыками охотились на улицах за партийными лидерами. На сооружённых шахтёрами баррикадах женщины бросали в полицию камни и обломки посуды.
Радикальные меры сработали. Имущественный ценз был отменён. Лидеры Рабочей Партии, включая каменщика Луи Бертрана, одного из основателей партии, были приглашены в парламент.
Но прогресс не был линейным. Выборы следующего года оказались шоком для всей Европы, потому что в парламент были избраны не несколько социалистов, как предполагалось, а десятки. Партия немедленно начала работу, разрабатывая законы в поддержку профсоюзов, назначая выплаты по инвалидности и пенсии. Правящие элиты, осознав свою ошибку, ввели систему “множественного голосования”, которая придала дополнительный вес голосам граждан, живших в цитаделях консервативной Католической Партии.
Поэтому рабочие — нередко вопреки возражениям партийных лидеров — продолжили давление. Когда в 1902 году правительство попыталось усилить неравенство избирательных прав, социалистическое движение снова объявило забастовку. На этот раз на улицы хлынуло более трёх сотен тысяч человек.
Борьба продолжалась годами. Католические партии, всё ещё пользующиеся привилегией множественного голосования, в 1912 году усилили своё большинство в парламенте и в следующем году выступили против всеобщего избирательного права. Социалистические лидеры, которые пытались примирить интересы сельских шахтёров и городских социал-демократических политиков, продолжали сохранять веру в то, что парламент может ввести всеобщее избирательное право.
Но 1913 год принёс с собой ещё одну всеобщую забастовку — крупнейшую в истории Западной Европы. Забастовка финансировалась с помощью системы купонов, были организованы кооперативы и помощь детям. Социалистический ежедневник “Народ” (Le Peuple) публиковал рецепты “коммунистических супов” (soupes communistes) для приготовления на коммунальных кухнях. Семьи рабочих посещали художественные выставки, ходили в музеи, туристические походы, не только отдыхая, но и культурно обогащаясь.
Забастовка не достигла своей цели, полного и равноправного избирательного права. Множественное голосование окончательно было отменено только после Первой Мировой, в 1919, а женщины не имели права голоса до 1948 года.
Но эти первые битвы за право голоса оказали огромное влияние на сознание социалистов по всему континенту. По словам Розы Люксембург, Parti Ouvrier вдохновила весь Второй Интернационал “говорить по-бельгийски”.
Российская Империя
Кровавое воскресенье
Во время бельгийской всеобщей забастовки 1902 года в городе Лувене произошло ужасное кровопролитие: полиция открыла огонь, погибло двадцать рабочих. На востоке другое массовое убийство привело к похожей всеобщей забастовке — Русской Революции 1905 года.
Хотя к концу 1904 года либералы и прогрессивисты успешно добились страхования для рабочих, отмены цензуры и расширения местного самоуправления, в Российской Империи всё ещё не было федерального парламента. В январе 1905 года во многих городах вспыхнули забастовки, кульминацией которых стал петербургский мирный марш мужчин, женщин и детей, которые пели гимны и размахивали петицией с требованием выборного парламента. Войска открыли огонь по участникам марша, прежде чем они достигли Зимнего Дворца, убив более тысячи человек.
Театральные постановки были приостановлены, тысячи студентов и специалистов выражали солидарность с рабочими. Купеческий дом, который трудно назвать цитаделью радикализма, закрыл свои двери для охранки за её участие в резне.
В течение нескольких недель половина рабочих европейской части России и 93 процента в оккупированной Россией Польше вышли на забастовку. В Лодзи бастующие взяли губернатора провинции под стражу в гостинице. По всей империи остановилось железнодорожное сообщение.
В воздухе пахло революцией. В следующие несколько месяцев произошли первое в стране открытое празднование Первого Мая и легендарный Потемкинский мятеж у берегов Одессы, впоследствии получивший бессмертную славу благодаря режиссёру Сергею Эйзенштейну. В конце октября царь скрепя сердце подписал манифест об учреждении Думы — и ввёл всеобщее избирательное право для мужчин.
В некоторых частях Российской Империи радикальные действия имели даже более далеко идущие последствия. Всеобщая забастовка в Финляндии 1905 года привела не только к введению всеобщего избирательного права для мужчин и однопалатной парламентской системы, но также дала женщинам право избирать и быть избранными — впервые в Европе. В течение следующего десятилетия рабочие страны будут использовать эти новые права — до забастовки могли голосовать только 8 процентов населения — чтобы требовать всё более революционных реформ.
Швеция
Шведские полицейские охраняют пустые трамваи во время всеобщей забастовки 1909 года
Среди американских либералов распространено представление о Швеции как о социал-демократической утопии, о стране, где просвещённые идеалы победили классовый эгоизм. Но история шведского рабочего движения — это свидетельство неуступчивости правящего класса страны, в том числе его упорного сопротивления избирательному праву.
Политическое лицо рабочего движения, Шведская Социал-Демократическая Партия (SAP), была основана в 1889 году, во время широкого подъёма рабочих организаций. Как и везде, людям без собственности не хватало политических прав. Первой целью шведского социалистического движения было завоевание политической демократии.
Двухдневная всеобщая забастовка за избирательное право 1902 года послужила предупреждающим выстрелом в сторону жёсткого и неуступчивого правого правительства. Она была организована политическими партиями и изначально не должна была продолжаться дольше нескольких дней, но оказала сильное впечатление на правительство из-за впечатляющего уровня массовой поддержки. Тем не менее, забастовке не хватало критически важной поддержки профсоюзов.
Она пришла во время всеобщей забастовки 1909 года, которая продолжалась месяц и объединила почти полмиллиона рабочих. Первоначальной целью была борьба с локаутами и заморозкой зарплат. Но, как вспоминал лидер транспортных рабочих Чарльз Линдли, “У нас тогда была почти безграничная вера во всеобщую забастовку как решающее средство для достижения всеобщего избирательно права”. Забастовка, вдохновлённая экономическими причинами, всё больше и больше отражала политические надежды рабочих.
Забастовка остановила всё ключевые экспортные угольные производства страны, и рабочие намеревались распространить ещё ещё дальше. Наниматели ответили стандартной тактикой: импортом штрейкбрехеров. В одном из случаев трое безработных шведских рабочих самостоятельно организовались, чтобы взорвать корабль, на котором жили приезжавшие из Великобритании штрейкбрехеры.
Дни сменялись неделями, и в итоге лидеры забастовки были вынуждены отступить, столкнувшись с нехваткой средств и необходимостью помогать рабочим, страдающим от экономической рецессии. Либералы начали отворачиваться от бастующих, когда к ним присоединились типографы, видя в их участии атаку на “свободу слова”. Рабочие семьи мужественно боролись с растущей нуждой. Таким образом, Шведская Ассоциация Нанимателей оказалась в ситуации, когда она могла диктовать условия — что она и сделала.
Но, хотя забастовка была во многом неудачной, сегодня общепризнано, что она заложила фундамент для демократизации шведского общества. В том же году все мужчины страны, вне зависимости от их имущественного положения, получили право голосовать на выборах хотя бы в одну из палат федерального правительства. Полная политическая демократия, пусть ещё и далекая, теперь была на горизонте.
Германия
“Эрфуртская программа” Германской Социал-Демократической Партии
Почти две трети Германии 19 века были в составе Прусского Королевства, которое в 1871 году осуществило объединение германских государств. Несмотря на введение в этом году всеобщего, равного и тайного избирательного права для всех мужчин старше 25 лет, в Пруссии сохранялась система 1849 года, которая делила избирателей на три класса согласно количеству уплачиваемых ими налогов.
Этот откровенно неравноправный порядок — один из первых социалистических лидеров, Вильгельм Либкнехт, называл Рейхстаг “фиговым листком абсолютизма” — привела к ситуации, когда 4 процента представителей высшего класса имели столько же голосов, как и третий класс, составлявший 82 процента населения, имевшего право голоса. И был ещё один антидемократический и антирабочий заслон — верхняя палата, Рейхсрат, могла блокировать любые конституционные изменений, прошедшие через напрямую избранных депутатов Рейхстага. Маркс заявил, что Второй Рейх был “охраняемой полицией военной деспотией, приукрашенной парламентаризмом”.
Каким-то образом, несмотря на эти враждебные условия, Германская Социал-Демократическая Партия (SPD) расцвела. Она была крупнейшей социалистической партией континента, партией Второго Интернационала par excellence. Эрфуртская Программа SPD, принятая в 1891 году, провозглашала: “Борьба рабочего класса против капиталистической эксплуатации есть по необходимости политическая борьба. Рабочий класс не может вести своей экономической борьбы, не может развить своей экономической организации без политических прав”. Главные требования партии: “всеобщие, равные и прямые выборы с помощью тайного голосования для всех граждан старше 20 лет, независимо от пола”.
Немецкие элиты всё это не обрадовало. После возникновения по всей стране забастовочного движения наниматели настояли, чтобы кайзер лишил права голосов всех связанных с социал-демократией и законодательно ограничил право на забастовки. Кайзер, который и сам не чурался деспотизма, сказал на встрече с группой новый военных рекрутов в Потсдаме в ноябре 1891 года:
“Нынешние социалистические махинации могут привести к тому, что я прикажу вам стрелять в ваших родственников, братьев, даже отцов… Но даже в этом случае вы должны выполнять мои приказы без малейшего ропота.
SPD терпеливо занималась агитацией и организационной работой, чтобы в итоге к 1908 году стать крупнейшей партией прусского парламента. Они руководили многочисленными массовыми демонстрациями в поддержку всеобщего избирательного права, на которые постоянно отвечали жестокими репрессиями.
Накануне Первой Мировой Войны избирательные права всё ещё были привилегией элит. Но SPD, благодаря своим усилиям, была по праву признана самой последовательной демократической силой довоенной Германии.
Великобритания
Митинг чартистов в Лондоне в 1848 году
Из всех европейских стран, входящих во Второй Интернационал, Великобритания обладала наименее демократической избирательной системой: пропорция мужчин в возрасте 21 года, которые могли голосовать, была меньше, чем восьми из девяти стран, по которым имеется полная информация.
Массовые ограничения избирательных прав имели глубокие корни в политической системе страны. Политическая система начала девятнадцатого столетия была отмечена махинациями колоссальных масштабов, только 4 процента населения могли голосовать. В середине века демонстрации чартистов в поддержку избирательных прав — это было первое массовое рабочее движение в европейской истории — столкнулись с недовольством элит. Ещё в 1884 жители городов и деревень имели разные избирательные права — и после реформ, отменивших этот антидемократический барьер, избиратели всё ещё были обязаны доказать, что обладают достаточным уровнем доходов, чтобы их допустили на выборы.
Правящий класс попросту не мог примириться с законом, который дал бы “сброду” политическую власть: всеобщее избирательное право, по мнению британского государственного деятеля Томаса Бабингтона Маколея, было “несовместимо с правом собственности… и, как следствие, несовместимо с самой цивилизацией”.
Маколею противостоял рабочий класс и его бурно развивающееся движение. Лейбористы (The Labour Party), твёрдо приверженные всеобщему избирательному праву, агитировали за политическую демократию и оказались способны завоевать до начала Первой Мировой Войны некоторые уступки. В 1991 году они лишили Палату Лордов права налагать вето на законы.
В конце концов, сразу после континентальной войны, было введено всеобщее избирательное право для мужчин, а в 1928 — для женщин.
Политический порядок, который, по выражению Ленина, заточил рабочие массы в “хорошо организованную систему лести, лжи и мошенничества”, был разрушен.
Борцы за демократию
Ранние социалистические партии проявили неуклонную приверженность всеобщему избирательному праву — приверженность, которую не проявила ни одна другая партия.
Их целеустремлённость имела одновременно этическую и практическую природу. С одной стороны, они были полны решимости смести структуры господства и неравенства, где бы они ни были. А в политической сфере рабочие были подданными, зависящими от решений чиновников, которых они не выбирали.
Что касается более практической стороны вопроса, ранние социалисты осознали потенциал голосования. Их борьба за всеобщее избирательное право было частью из политической и экономической борьбы, превращая право голоса в объект радикальной тактики и революционной решимости. Оно скрепляло различные группировки движения ради получения инструмента (голосования), который рабочие могли бы использовать для более масштабной классовой борьбы. Их целью было создание “подлинной демократии” снизу, в традициях Маркса.
Сегодня, когда в США идёт борьба за сохранение базового функционирования демократической избирательной системы, социалисты не должны забывать свою историческую роль в борьбе за политическую демократию. Очень многие либерально-демократические элементы либеральных демократий стали возможными благодаря борьбе, которую социалисты вели против феодальных пережитков Старого Режима и новой капиталистической олигархии.
Всеобщее избирательное право всё ещё ребёнок, требующий неусыпной защиты, ему едва исполнилось сто лет, и это только для мужчин европейского происхождения. Недавние отголоски законов Джона Кроу в Джорджии и в Дакоте свидетельствуют о постоянных угрозах его существованию, как и олигархическая антидемократическая зараза, которая очень сильна в американской республике и которая до сих пор не смирилась со всеобщим избирательным правом.
Нам следует отвергнуть псевдорадикальные призывы отказаться от “бессмысленных” выборов и, напротив, сделать борьбу за всеобщее избирательное право частью борьбы за социализм и радикальную демократию. Выборы стали для рабочего класса завоеванием исторических масштабов. Они остаются “бумажным камнем” в руках обездоленных.
Об авторе: Адам Сакс — магистр и доктор исторических наук Брауновского университета, магистр педагогических наук университета Нью Йорка.
Английский оригинал текста опубликован на сайте Jacobin. Перевод на русский язык — С. Спариш, специально для сайта “Народная Грамада”. Перевод может свободно использоваться со ссылкой на сайт.
About The Author
