В понедельник, после рассмотрения дела Мюллера, депутат от Алабамы Мо Брукс вышел к трибуне, чтобы разоблачить слушания по делу как “большую ложь” — и чтобы связать её с тем, что, по его словам, было ещё одной величайшей ложью в истории.
Обсуждая со специальным советником Робертом Мюллером почти двухлетнее расследование связей президентской кампании Дональда Трампа 2016 года с Россией, Брукс сказал, что “социалисты в Демократической партии и их лживые союзники-журналисты… сотворили величайшую политическую ложь, мошенничество, аферу, подлог в американской истории”.
Брукс продолжил: “В этой связи я процитирую другого социалиста, который мастерски использовал лживую пропаганду и добивался максимального и убийственного эффекта”. И затем, зачитав длинную цитату о том, что “широкие массы нации всегда легче всего развратить на глубоком эмоциональном уровне”, Брукс сделал свой далеко идущий вывод:
“Кто этот великий лжец? Эти слова были сказаны в 1925 году членом Немецкой Национал-Социалистической Рабочей Партии Германии — верно, немецкой социалистической партии — больше известной как “нацисты”. Цитата взята у Адольфа Гитлера, из его книги Майн Кампф”.
Так сложилось, что Брукс оказался не единственным, кто на этой неделе использовал в Конгрессе аргумент “Нацисты были социалистами”. Депутат Луис Гомерт сделал то же самое во время собрания Комитета Палаты представителей по вопросам судопроизводства, рассматривавшего резолюцию республиканцев о деле Мюллера, на котором он сказал, что Комитет может сделать возможным “приход в будущем ещё одного социалиста вроде Гитлера”.
В понимании депутатами Бруксом и Гомертом нацизма есть очень много неправильного, от базового непонимания нацизма и нацистской идеологии до того, что я называю “американизацией” нацизма: попытки закрепить его на американской системе координат, к которой он не принадлежит.
Но одно из их базовых допущений — нацисты были социалистами — стало среди американских правых одним из главных мемов. И оно катастрофически, до смешного неверно.
Нацизм, социализм и история
С 30 января 1933 до 2 мая 1945 Германия была под властью Национал-Социалистической Германской Рабочей Партии (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei, сокращённо — нацисты). Основанная в 1920, нацистская партия последовательно укрепляла влияние в рамках германской электоральной политики, что привело к тому, что в 1933 году тогдашний Президент Пауль фон Гинденберг назначил Адольфа Гитлера канцлером Германии. (Вопреки некоторым распространённым взглядам, Гитлер не был избран ни канцлером, ни пожизненным фюрером).
Нацизм возник в очень специфической — и очень немецкой — политической среде. Начнём с того, что социалистические и марксистские организации имели в Германию долгую историю, начавшуюся ещё до разразившейся в 1914 году Первой Мировой Войны. (Поэтому нет, депутат Брукс, нацистская партия не была “социалистической” партией Германии — ей была Социал-Демократическая Партия или, возможно, Коммунистическая Партия Германии).
После конца Первой Мировой Войны, поражения Германии в войне и, таким образом, конца Германской империи, немецкая политика стала невероятно горячей, даже смертельной. Коммунисты и Freikorps — ветераны Первой Мировой, ставшие своеобразным правым ополчением — временами даже сражались на улицах. В 1919 году, например, 15 000 немцев погибли на улицах Берлина в течение 9 дней боёв между левыми и правыми группировками.
В эту среду вошёл Адольф Гитлер, несостоявшийся художник из австрийского Браунау на Инне, который осознал уникальные уязвимости не только немецкой политической системы, но и самого немецкого народа, народа, который только что потерял на войне 19 процентов своего мужского населения и до сих пор страдал от нехватки продовольствия по всей стране. Он вступил в то, что в 1919 году называлось Германской Рабочей Партией (DAP). В 1920 партия сменила название на NSDAP, а в 1921 году Гитлер стал председателем партии.
Но, несмотря на вступление в то, что получит название “Национал-Социалистической” Германской Рабочей Партии, Адольф Гитлер не был социалистом. Совершенно. В действительности, в 1921 году Гитлер ненадолго покинул NSDAP из-за того, что отделение партии в Аугсбурге подписало соглашение с местной Германской Социалистической Партией, вернувшись лишь тогда, когда получил практически полный контроль над партией.
Какими бы ни были причины интереса Гитлера к социализму, они не основывались на понимании социализма, который свойственен нам сегодня — ситуация, которая придёт на смену капитализму, когда рабочий класс возьмёт власть над государством и средствами производства. Он неоднократно отвергал попытки левого экономического крыла партии провести социалистические реформы, сказав на конференции 1926 года в Бамберге (созванной лидерами нацистской партии для решения основных идеологических вопросов партии), что любые попытки отобрать у немецких князей их дома и поместья приведут партию к коммунизму и что он никогда не поддержит “движения, инспирированные коммунизмом”. Он запретил создание нацистских профсоюзов и к 1929 году полностью заблокировал все социалистические идеи или проекты членов нацистской партии.
Йозеф Геббельс, который со временем станет Рейхминистром Пропаганды, когда нацистская партия придёт к власти в Германии, написал в своём дневнике про гитлеровское неприятие социализма на том собрании 1926 года: “Такое чувство, как будто кто-то ударил меня по голове… Сердце сжимается от боли. … Ужасная ночь! Безусловно, это одно из величайших разочарований в моей жизни”.
Йозеф Геббельс
Можно сказать, что для Гитлера социализм был в широком смысле механизмом политической организации немецкого народа: способ создания “народного сообщества” — volksgemeinschaft — который объединил бы немцев (включая бизнес) не на основе их класса, а на основе их расы и этнического происхождения. Поэтому он будет использовать унифицирующие аспекты “национал-социализма”, чтобы найти понимание у обычных немцев, одновременно ведя переговоры с крупным бизнесом и юнкерами, промышленниками и дворянами, которые в итоге помогут Гитлеру получить тотальную власть над Германией.
Что Гитлер на самом деле думал о “социализме”
Взгляды Гитлера на социализме лучше всего иллюстрируют дебаты, которые он вёл в течение двух дней в мае 1930 года с тогдашним членом партии Отто Штрассером. Штрассер и его брат Грегор, известный как своего рода социалист, были частью левого крыла нацистской партии и отстаивали политический социализм как важную часть нацизма.
Грегор Штрассер
Но Гитлер не соглашался. Когда Штрассер выступил за “революционный социализм”, Гитлер отверг эту идею, утверждая, что рабочие — это простаки, не способные понять социализм:
“Ваш социализм — это чистейшей воды марксизм. Знаете, широкие рабочие массы хотят лишь хлеба и зрелищ. Идеи им недоступны, и нам не стоит надеяться это перебороть. Мы должны быть единым целым с теми, кто выходит за рамки обычного, с расой господ, которые воспитаны не на убогих сострадательных доктринах и в силу величия своей природы знают, что они призваны править — править массами, не позволяя себе проявлений слабости”.
А когда Штрассер призвал вернуть 41 процент частной собственности государству и подверг сомнению роль частной собственности в индустриализированной экономике, Гитлер ответил, что это не только уничтожит “всю нацию”, но также “остановит весь прогресс человечества”.
Фактически, Гитлер отвергает даже саму идею того, что статус капитализма можно подвергать сомнению, говоря Штрассеру, что его социализм по сути является марксизмом и что могущественные бизнесмены обладают своей мощью благодаря эволюционному превосходству над работниками. Таким образом, утверждает Гитлер, “рабочие советы”, руководящие компаниями, будут только мешать.
“Наших великих промышленников интересуют не накопление капитала или богатая жизнь, их интересуют ответственность и власть. Они получили это право благодаря естественной селекции: они представители высшей расы. Но вы хотите окружить их советом некомпетентных, которые не имеют понятия ни о чём. Никакой экономический лидер на такое не пойдёт”.
Тогда Штрассер напрямую спросил у него, что он будет делать с могущественной стальной и оружейной корпорацией Крупп, известной сейчас как ТюссенКрупп. Позволит ли Гитлер этой компании остаться такой же крупной и могущественной, как в 1930?
“Несомненно. Вы думаете, я настолько глуп, чтобы разрушать экономику? Государство будет вмешиваться только в случаях, когда люди действуют не в интересах нации. Нет нужды экспроприировать собственность или участвовать во всех решениях. Государство будет твёрдо вмешиваться, когда это необходимо, руководствуясь высшими мотивами, не учитывая частные интересы”.
В этих дебатах Гитлер, к огромному огорчению Штрассера, не поддерживает социализм. Он выступает за фашизм — по его представлению, не просто идеальную систему организации правительства, но единственный реальный вариант. “Система, которая опирается лишь на авторитет верхов и ответственность низов, не может принимать правильные решения”, говорит он Штрассеру.
“Фашизм предлагает нам модель, которую мы точно можем скопировать! При фашизме предприниматели и рабочие нашего национал-социалистического государства садятся рядом, равные в своих правах, государство твёрдо вмешивается в случае конфликта, чтобы провести в жизнь свои решения и закончить экономические споры, которые подвергают опасности жизнь нации”.
Концепция “народного сообщества” — важная часть национал-социалистического проекта. Совсем как фашизм (слово, которое происходит от итальянского “пучок плотно связанных прутьев”), национал-социализм намеревался связать Германию воедино под властью одного лидера — Гитлера, фюрера — и силой устранить “подрывные элементы” вроде евреев, ЛГБТ, цыган и, между прочим, социалистов и коммунистов.
В 1923 году, в интервью с пронацистским писателем Джорджем Сильвестром Виреком, Гитлер сказал: “В германском государстве, как я его себе представляю, нет места для чужаков, ему не нужны ничтожества, потребители или спекулянты, или кто-либо ещё, неспособный к продуктивному труду”.
Джордж Сильвестр Вирек
В гитлеровской версии национал-социализма социализм был “арийским” и фокусировался на “содружестве” обычных немцев — группы людей, которые он объединял исключительно на основе их расы. В том же интервью с Вереком Гитлер добавил:
“Социализм — это наука обращения с общественным достоянием. Коммунизм — это не социализм. Марксизм — это не социализм. Марксисты украли термин и извратили его содержание. Я заберу социализм у социалистов назад.
Социализм, в отличие от марксизма, не осуждает частную собственность. В отличие от марксизма, он не отрицает личность и, в отличие от марксизма, он патриотичен… Мы не интернационалисты. Наш социализм национален. Мы требует выполнения государством справедливых требований продуктивных классов на базе расовой солидарности. Для нас государство и раса — единое целое”.
И Отто Штрассер, и его брат Грегор дорого заплатили за брошенный Гитлеру вызов и за поддержку социализма внутри нацистской партии. Грегор был убит во время Ночи Длинных Ножей в 1934, массовой чистке левого крыла нацистской партии, в которой от 85 до 200 человек были убиты, чтобы, по словам Гитлера, предотвратить “социалистическую революцию”. Отто Штрассер бежал из Германии, в итоге попросив убежища в Канаде.
Нацизм не был социалистическим проектом. Нацизм был полным отрицанием базовых основ социализма в угоду государству, построенному на расе и расовой сегрегации.
О “большой лжи” и Mein Kampf
Вот, что пытаются забыть те, кто ищут (с добрыми или очень, очень плохими намерениями) социалистическую bona fides нацистской партии: политика Гитлера базировалась в первую очередь на фундаменте расизма и антисемитизма. К ним он добавил führerprinzip — принцип вождя — согласно которому верховный вождь (Гитлер) был высшим авторитетом и “верховным судьёй” над германским народом. Это краеугольный камень нацистской партии, который в итоге неизбежно привёл нацистскую Германию на путь массовых убийств.
И это возвращает нас к “большой лжи” депутата Брукса и её крайней проблематичности.
Прежде всего, термин “большая ложь”, который Брукс (и многие другие) использовали для описания пропаганды в целом, использовался Гитлером по отношению к одной очень конкретной “лжи”. В Mein Kampf, гитлеровском автобиографическом манифесте 1925 года, он говорит об этой “лжи”: поражение Германии в Первой Мировой Войне было следствием военных ошибок (а конкретно — ошибок Эриха Людендорфа, служившего генерал-квартирмейтером германской армии), а не влияния евреев. Это отсылка к мифу об “ударе в спину”, который обвинял в поражении Германии “подрывные элементы” (евреев), “ударившие” сражавшихся немецких солдат “в спину” при помощи предательских махинаций на домашнем фронте.
В действительности, через несколько строк после процитированного Бруксом фрагмента Гитлер пишет о реальном враге, который распространял большую ложь:
“Тут уже приходится прямо сказать: нужна вся бессовестность евреев и весь медный лоб марксистов, чтобы осмелиться взваливать ответственность как раз на того человека, который один только во всей Германии с величайшим напряжением сил, с почти нечеловеческой энергией боролся за то, чтобы спасти Германию от позора, унижений и катастрофы”.
Невозможно отделить гитлеровское понимание “большой лжи” — техники пропаганды, предполагающей, что “колоссальная ложь” намного эффективнее маленькой лжи — от его идеи о том, что именно евреи ответственны за “большую ложь” о Людендорфе и что сами они — “большая ложь”.
“Ну, а известно, что виртуозами из виртуозов по части лжи во все времена были евреи. Ведь уже само существование евреев построено на той большой лжи, будто евреи представляют собою не расу, а только религиозную общину. Недаром же один из самых великих людей, которых знала наша история, навсегда заклеймил евреев, сказав о них, что они являются “великими мастерами лжи”. Кто этого не понимает или кто этому не хочет поверить, тот неспособен бороться за торжество правды на земле”.
(Не стоит также забывать, что Mein Kampf, как и все манифесты, был написан для широкого распространения, это не дневниковая запись сокровенных мыслей Гитлера).
Таким образом, Гитлер ничего не говорил об американской политике, когда использовал термин “большая ложь”. Он говорил про евреев, обвинял “международное еврейство” в неудачах Первой Мировой Войны, и это в конечном итоге привело к ужасам Холокоста.
Нацизм — не пугало, а самобытное политическое явление
Ни одну американскую политическую партию нельзя сравнить с нацистской партией, которая 12 лет контролировала Германию. Нацизм не имеет ответвлений в Америке. Американский либерализм совершенно не похож на нацизм, как и американский консерватизм. Нацизм возник в Германии, пришёл к власти в Германии, был у власти в Германии, и в конечном итоге пал в конце Второй Мировой Войны в Германии.
Нацизм был в союзе с промышленниками и корпорациями, которые использовали рабский труд и патентовали яды, убившие в нацистских лагерях смерти миллионы мужчин, женщин и детей. Слово “социалистический” не меняет этого, равно как слово “демократический” не делает Корейскую Народную Демократическую Республику — Северную Корею — демократической страной.
Таким образом — нет, Гитлер не был социалистом. Нацизм не был социалистическим проектом. И сравнение американских демократов с нацистами не просто неточно, оно в корне ошибочно, так же как и прямое сравнение Дональда Трампа с Гитлером, которое делают американские демократы. Нацизм был политическим проектом, основанным на антисемитизме, расизме и вождизме, проектом, который имел место в конкретной стране и в конкретный исторический момент. Мы рискуем совершить ошибку, если забываем об этом.
***
Английский оригинал текста опубликован на сайте Vox. Перевод на русский язык — С. Спариш, специально для сайта “Народная Грамада”. Перевод может свободно использоваться со ссылкой на сайт.
About The Author
