17-18 сентября в Чернигове состоялась конференция, посвященная проблемам беларуской православной автокефалии. Я был приглашен на это мероприятие в качестве докладчика. Однако доехать смог лишь до таможенного пункта Малая Гута. Принявший мой паспорт пограничный прапорщик долго возился у компьютера, а затем поинтересовался целью моей поездки в Украину. Я объяснил, что еду на православную конференцию в качестве докладчика. На что тот как бы свысока заметил:
— Да что вы понимаете в православии?
— Ну, немножко понимаю, все-таки десять лет пробыл в должности главного редактора православной газеты, — ответил я.
После этих слов прапорщик как-то стушевался и, вероятно, не желая продолжать разговор, отвернулся. Еще через десяток минут мне сообщили, что в выезде из страны отказано. На вопрос о причине отказа сказали, что не обязаны ее озвучивать. Даже поставили в паспорте штамп об отказе. Видимо побоялись, что я смогу просочится на конференцию через какой-нибудь другой таможенный пункт, где не будет таких бдительных «погранцов».
Признаться, я до сих пор не пойму причин отказа. На сегодняшний день никаких задолженностей и неоплаченных штрафов у меня нет, я официально, с «трудовой», работаю. Может быть, дело в содержании моего доклада? Да, он довольно жесткий по отношению к отцам Белорусской Православной Церкви, но ведь подобные приведенным мною фактам – общеизвестны. Да, я при написании доклада по некоторым моментам консультировался со знающими людьми. Консультировался по телефону. А учитывая тесную взаимосвязь представителей БПЦ с определенными структурами, вполне возможно, они могли «попросить» не пускать непослушного журналиста на проводимое мероприятие. Ну нет у меня других объяснений! Впрочем, вот он, мой непрочитанный на конференции доклад. Судите сами.
Нужен ли верующим храм?
В последнее время очень заметна стала тенденция снижения посещаемости верующими храмов во время богослужений. Попробую разобраться в этой ситуации на примере самой древнейшей в Беларуси Полоцкой епархии, на территории деятельности которой, я имею честь проживать.
На сегодня епархия состоит из 38 приходов, расположенных в десяти районах западной части Витебской области. Здесь же находится, пожалуй, самая большая православная святыня Беларуси – Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь, в Преображенском храме которого покоятся мощи самой почитаемой беларускай святой преподобной Евфросинии Полоцкой.
Что интересно, шесть районов епархии – Брасловский, Поставский, Глубокский, Миорский Шарковщинский и Докшицкий до Второй мировой войны входили в состав Польши или так называемой Западной Беларуси. Остальные же четыре – Полоцкий, Россонский, Верхнедвинский и Ушачский были в советской части страны. В целом же по составу населения эти две части почти равны, учитывая почти двухсоттысячное количество жителей Полоцка и Новополоцка…
Поначалу я предположил, что интерес к богослужениям иссякает именно в восточной части епархии, где Советы поработали намного раньше. Оказалось, что и на западе картина аналогичная. Особенно это заметно на примере больших праздников, в частности, Пасхи. Если в девяностые и даже в начале нулевых во время пасхальной литургии в храме не то что пройти, повернуться было проблематично, то сейчас основная масса людей приходит ради освящения яиц и куличей. А на Крещение взять святой воды. Исключение составляет лишь Спасо-Евфросиниевский монастырь. Но туда приезжают паломники не только из Беларуси, но и из десятка стран мира, чтобы поклониться нетленным мощам Преподобной.
Чтобы ситуация была более понятной, позвольте вернуться в начало девяностых, когда Полоцкая епархия приобрела свой нынешний вид.
После разделение на Полоцкую и Витебскую Предстоятелем в Полоцк прибыл епископ Глеб (Савин), до этого возглавлявший Днепропетровскую епархию. Повод нашего знакомства был банален – интервью для новополоцкой газеты «Химик». Тогда же мы и подружились. Только через пару лет я узнал, что же его заинтересовало в моей скромной персоне. Оказалось, один из вопросов. Я спросил о его отношении к экуменизму. И хотя именно в этом наши взгляды оказались диаметрально противоположны (он оказался ярым противником), я с первых минут общения понял, что передо мной настоящий Пастырь.
Именно с его появлением народ пошел в храмы. Нет, достаточно много посещали богослужения и ранее, но владыка Глеб сумел привлечь в храмы в несколько раз больше людей. Некоторые приходили ради его проповедей – искренних, подкупавших своей простотой и любовью. Настоящих. Того же он требовал и от своих священников. Увы, не всем это нравилось.
В конце 1994 года владыка пригласил меня к себе и предложил возродить газету «Полоцкие епархиальные ведомости». Так я стал ее редактором. Хотя каждый номер в течение двух лет мы составляли вместе. Со спорами, иногда криками, Но консенсус всегда находился. Иногда мне было удивительно (правильнее сказать я восхищался) когда этот человек, не боясь своего начальства через газету пытался донести истинное состояние дел , происходящих в Беларуской православной церкви. Он понимал, что в том числе и благодаря газете, такой газете, многие люди пришли в храм. Он никому не боялся сказать правду в глаза. Будь то церковный руководитель или светский чиновник. Вероятно, поэтому был очень одинок.
Только сейчас мне понятно почему в октябре 1995 года на один из самых почитаемых среди архиереев РПЦ праздников – день памяти преподобного Сергия Радонежского – он не взял с собой ни одного из священников. Попросил меня, светского человека, сопровождать его в Сергиев Посад.
Увы, судьба распорядилась так, что большинство находившихся с епископом Глебом священников предали его…
Видя, что творится в Церкви, владыка хотел хоть что-то исправить. В этой связи выпустил Циркулярное письмо, опубликовал его в газете «Полоцкие епархиальные ведомости», а также в виде рапорта послал его тогдашнему Московскому Патриарху Алексию!!! Вот выдержки из этого письма:
«… В Беларусь я прибыл накануне 1000-летия Крещения… Торжества в Полоцке, посвященные великому событию, были похожи больше на политическое шоу, чем на церковный праздник… Это политически-христианское шоу закончилось в ресторане обильным мясным обедом и массой выпивки (день был постный – авт.)».
«… Встречаясь с беларуской православной паствой и людьми далекими от Церкви, я услышал их многочисленные жалобы на архипастырей и пастырей за их безразличие ко всему: к Богу, к церкви, к людям… Меня поразило страшное состояние, духовное опустошение многих архипастырей, пастырей и их личного окружения, безверие, нецерковность, равнодушие ко всему, корыстолюбие, нажива на горе человеческом, вражда между собой пьянство, бескультурье, расхищение и распродажа церковной утвари, «распределение гуманитарной помощи»…
«… Особое положение во всем этом бесцерковном состоянии занимает митрополит Минский Филарет и его окружение во главе с архимандритом Иоанном (Хомой)…»
«…Находясь на Полоцкой кафедре, я не могу нормально управлять епархией. Экзарх и его команда настраивают всех против меня, льют всякую ложь, разлагают духовенство и монашествующих…»
«… Насельница Свято-Евфросиниевского монастыря казначея Антония стала привозить разных коммерсантов… Один из таких директор фирмы «Гея» Грамотнев … стал приезжать ночью в монастырь, забирать Антонию и она отсутствовала по нескольку дней, возвращаясь из поездок с массой наличных денег… Люди Грамотнева стали приглашать сестер на целые недели, а то и на месяцы…»
«…Когда я стал призывать сестер и духовенство к церковной жизни, открывать воскресные школы, идти в больницы, учить людей вере православной, пению, чтению, помогать нуждающимся, то от митрополита и его команды в мой адрес посыпались угрозы. На меня стали натравливать сестер и духовенство…»
Приблизительно в таком духе было написано все письмо. Кроме Патриарха с ним ознакомился и тогдашний президент Беларуси Александр Лукашенко при личной встрече с епископом. И если встреча с президентом закончилась ничем, то рапорт в Патриархат разбирался на его Синоде 25 декабря 1996 года. В результате, за его борьбу с коррупцией архиереи РПЦ постановили определить епископа Глеба за штат и отправить его в Муромский монастырь
Потом было Рождество 1997 года. В тот день епископ Глеб попросился переночевать у меня, т.к. к зданию епархии один из священников (который сейчас служит в Витебске) привозил местных «братков» с угрозами поскорее выметаться из Полоцка. Вот так закончилась для него попытка призвать клир к исполнению законов Божиих. А через полтора года после означенных событий этот человек почил в Бозе (кстати, родившегося затем своего младшего сына я назвал Глебом).
После ссылки епископа мне домой регулярно стали поступать звонки от имени митрополита Филарета, а иногда звонил и сам Экзарх, пытаясь выяснить буду ли я что-нибудь писать о произошедшем. Намеки были совершенно прозаичные: у вас семья, зачем вам это надо? И все в подобном роде. Мне до сих пор стыдно за то мое малодушие. Сейчас я понимаю, что огласка защитила бы меня и от «церберов» владыки Филарета, и от «братков». А тогда, я, пацан, которому еще не было и тридцати, испугался за свою семью…
С назначением на Полоцкую кафедру епископа Феодосия (Бильченко), верующие воодушевились. Его проповеди были очень грамотны (все-таки кандидат богословия по гамилетике) и находили отклик у паствы. Именно поэтому я согласился остаться главным редактором епархиальной газеты. Увы, все оказалось не так просто…
С приходом епископа Феодосия (ныне архиепископ) тут же в епархию начали приезжать разного рода бизнесмены, во время праздников Пасхи и Рождества, а также других важных церковных событий во Дворце культуры ОАО «Стекловолокно» стали устраиваться праздничные пьянки с привлечением туда представителей городских администраций Полоцка и Новополоцка, а также руководства предприятий и силовых структур этих городов.
«Расслабились» и представители низшего духовенства. Например, первый 600-й «Мерседес» в самом большом городе епархии появился совсем не у бандитов, а у одного из священнослужителей. Матушка другого настоятеля может спокойно дефилировать по городу в очень коротких шортах. еще один батюшка любит прогуливаться в яркой фирменной одежде и пестрых кроссовках. Нет, никто не требует от них в свободное время непременно облачаться в рясу. Но ведь должно быть какое-то разумное ограничение… И таких примеров множество.
Что касается епископа Феодосия, то наше отдаление началось со смертью моей матери. Это случилось после праздника Пасхи. Ее отпевание я попросил совершить отца Александра Гончарука, являвшегося в 2001 году также секретарем епархии. В моей просьбе он не отказал. Когда же я через пару дней позвонил владыке Феодосию, чтобы договориться о начале работы над следующим номером газеты, то вместо соболезнования услышал от него взбучку: «Как вы посмели, Евгений Михайлович, в тот день, когда нужно было проводить пасхальную встречу в ДК «Стекловолокно», забрать с собой отца Александра? И хотя священник успел организовать пьянку с представителями власти, владыка был крайне возмущен. А я шокирован.
Подобных примеров можно привести множество. И именно это является одним из главных критериев того, что верующие стали меньше посещать богослужения. Ну не верят они своим пастырям и все тут.
Данный расклад известен всем, в том числе и руководителям разного ранга. Похоже, их это устраивает. Ну а что еще можно подумать, когда Экзархат безнаказанно торговал безакцизными спиртными напитками, когда архиереи находятся в зале, где выступают попсовые артисты и артистки, которые весьма вызывающе крутят всеми частями своего тела?
После подобных откровений у любого из верующих может возникнуть вопрос: «А нужна ли нам церковь?» Нужна! Безусловно и несомненно. Но нужна чистая, безгрешная, неподкупная, не зависящая от разного рода властей.
Вы все наверняка знаете об ужасном событии в Куропатах, когда (не знаю, можно ли их называть людьми) некоторые товарищи дали указание снести поставленные там кресты. Причем обставлено это было так, дескать, Церковь не давала свое «добро» на установку этих крестов. Даже один из депутатов Национального собрания по фамилии Марзалюк с пеной у рта говорил о правильности уничтожения этих крестов.
Бог с ним, с Марзалюком, безграмотных и бескультурных политиков хватает в любой стране. Во всяком случае, этот человек вполне последователен и искренен в своих атеистических действиях (пример этой искренности известные всем крокодильи слезы). Страшно другое. Как можно кому бы то ни было присваивать право на Веру? Веру в Бога, веру в Христа?
Это не привилегия Церкви, а только человеческой души, ее потребности, ее состояния, зова…
Между прочим, архиереи и другие священнослужители Белорусской Православной Церкви проигнорировали данный вероломный и дикий по своей сути антихристианский акт. Они, рукоположенные по цепочке от святых апостолов, отвернулись от тех, которые за веру Христову шли на эшафоты, кого не пугали дикие звери, четвертования, страшные мучения… Скажу прямо, лично мне за них стыдно. Или они думают, что святые мученики там, на Небесах, поощрительно смотрят на их трусость? Или они думают, что всегда можно оправдать себя оправданием на все случаи жизни, что «всякая власть от Бога»? Первые христиане, на которых так любят ссылаться наши пастыри, так не думали. И это общеизвестно.
В Беларуси лишь католический архиерей осудил данный акт вандализма. Непонятно, неужели наши священнослужители настолько погрязли в своих меркантильных интересах, а может, прониклись духом несторианства, согласно которому стали обожествлять светские власти?
Еще раз повторюсь, прихожане это прекрасно видят и понимают, а потому многие не хотят исповедоваться и причащаться у подобных пастырей, не хотят слушать их лживые проповеди…
Что с этим делать? Не знаю. Но, возможно организация своей, ни от кого не зависимой Церкви, как это случилось в братской Украине, поможет хоть как-то вернуть верующих в храмы. В настоящие храмы…
Евгений Парчинский, Новополоцк.
About The Author
